Последняя книга голландского кавказоведа Хельмы ван ден Берг, ушедшей от нас в ноябре 2003 года, представляет собой сборник фольклорных текстов на акушинском диалекте даргинского языка, с приложением грамматического очерка и словаря [1]. В последние годы даргинский язык находился в центре интересов исследователя; помимо издания текстов Х. ван ден Берг работала так же над монографией "Вопросы морфосинтаксиса даргинского языка", которая, по-видимому, осталась незавершенной. Исследования автора проводились в 1995-2000 гг. как в Нидерландах, так и в самом Дагестане при участии специалистов и носителей языка.
Общая характеристика даргинской фольклорной традиции дается в кратком предисловии Ф.О. Абакаровой и Ф.А. Алиевой, авторов книги "Очерки устно-поэтического творчества даргинцев" (Махачкала, 1999). Даргинский фольклор является частью многонациональной культуры Дагестана наравне с творчеством аварцев, лакцев, лезгин, кумыков и др. народов. Вместе с тем, каждой из этнических групп даргинцев свойственны свои характерные особенности фольклора: так, у урахинцев хорошо развита лирическая традиция, у цудахарцев – тема Кавказской войны, у кубачинцев – песни ремесленников, прославляющие труд, и т.п. В народном творчестве акушинцев наиболее богато представлен жанр небольшого рассказа, притчи, анекдота. Именно такого рода рассказы составили основу данного сборника; 12 из них – это истории о знаменитом Мулле Насреддине. Публикуемые тексты взяты из сборника "Сатира и юмор народов Дагестана", изданного в 1976 г. в Махачкале под ред. А.А. Ахлакова и Х.М. Халилова. Эта антология включает юмористические рассказы на литературных языках Дагестана (аварском, даргинском, кумыкском, лакском, лезгинском, ногайском, табасаранском, татском) с русским переводом. Рассказы, составившие даргинский раздел, были собраны и переведены З.А. Магомедовым, указавшим в комментариях источник каждого текста.
Первую часть книги составляет "Введение в даргинскую грамматику" (сс. 11-78), краткий очерк акушинского диалекта, включающий следующие восемь глав: социолингвистическое введение, фонология и ее отражение в орфографии, классное и личное согласование, словоизменительная морфология имени, словоизменительная морфология прилагательных, местоимений, числительных и наречий, словоизменительная морфология глагола, словообразование и синтаксис. Наибольшая по объему (почти треть очерка) глава "Синтаксис" затрагивает такие темы, как порядок слов, глагольные валентности и процессы изменения валентностей (каузатив, антипассив), кореферентное опущение в разных типах предложений, синтаксис модальных глаголов, относительное предложение, функции рефлексивного местоимения, реципрок, средства сочинения, фокусные частицы, построение вопросительных и косвенно-вопросительных предложений. Именно эта глава должна была стать основой монографии Х. ван ден Берг, о которой мы упоминали выше.
Все сведения изложены предельно лаконично, ясно и четко. Как отмечает автор, в очерке рассмотрены главным образом те грамматические явления, которые встречаются в публикуемых текстах, хотя в целом описание покрывает все ключевые вопросы даргинского морфосинтаксиса. Явления, описываемые в очерке, иллюстрированы многочисленными (более 200) примерами – как из текстов, так и из других источников, в том числе записанными от носителей языка.
В основную части книги (сс. 79-261) входят собственно тексты – 32 произведения акушинского фольклора общим объемом более 700 предложений. Каждый текст вначале дается в оригинальном виде – в современной даргинской орфографии (с добавлением номеров предложений); по исходной публикации приводятся также сведения о том, где, когда и от кого был записан рассказ. Затем текст представлен в том универсальном виде, который стал в последние десятилетия нормой для типологически ориентированных лингвистических публикаций: номер предложения, запись предложения в международной транскрипции с указанием члененеия на морфемы, отдельная строка пословного морфологического разбора и перевод (в данном случае на английский язык)1.
Следует отметить чрезвычайно тщательную текстологическую подготовку публикации (при том, что речь идет в данном случае не об издании "литературных памятников", а о представлении образцов языковых произведений для лингвистических исследований). Варианты всех текстов из сборника 1976 года, публиковавшихся ранее в других источниках, были сопоставлены автором, и расхождения в записи указаны в сносках; автор при этом выражает сожаление о том, что по техническим причинам ей не удалось изучить сами рукописи, хранящиеся в Институте языка, литературы и искусства в Махачкале. Были исправлены также все опечатки или ошибки в текстах (при указании исходного варианта) и прокомментированы те места, которые показались носителям языка не вполне удачными с лингвистической точки зрения.
В третью часть книги входит даргинско-русский словарь (сс. 263-322), содержащий порядка 1500 входов. Как и в случае с грамматикой, в словаре документирована вся та лексика, которая встретилась в корпусе текстов. Кроме того, в словарь включены и все грамматические морфемы. Лексемы сопровождаются, помимо перевода, дополнительной информацией: у существительных указывается множественное число, нестандартные формы косвенной основы, сложные лексемы с участием данного имени; у глаголов дается модель управления, видовая пара, тип окончания аориста и будущего времени, каузативная форма.
Публикация словарных материалов, тем более содержащих всю необходимую информацию о грамматическом поведении лексем, сама по себе представляет большую ценность. Стоит отметить хотя бы тот факт, что даргинский до сих пор является единственным литературным дагестанским языком, не имеющим словаря с даргинской входной частью (т.е. даргинско-русского)2 – к настоящему времени были опубликованы лишь два русско-даргинских словаря, составленных, соответственно, С.Н. Абдуллаевым (Махачкала, 1950) и М.-Ш.А. Исаевым (Махачкала, 1988).
В целом, книга Х. ван ден Берг чрезвычайно полезна и хотелось бы надеяться на дальнейшее издание подобных сборников текстов по другим дагестанским языкам (в том числе и на русском языке). Это издание является полностью самодостаточным, поскольку на базе знакомства с основами акушинской грамматики любой интересующийся читатель (в том числе не обязательно кавказовед) может познакомиться с обширной коллекцией оригинальных текстов, в котором понятен перевод каждой фразы и ясна морфологическая структура каждого слова. Нет нужды говорить, что в отсутствие подобного представления текстов возможность их использования для лингвистических (и иных) исследований имеется только у узких специалистов по данному языку. Любой другой читатель даже при наличии оригинальных текстов неизбежно столкнется с такими трудностями, как отсутствие или неполнота словаря, невозможность определения грамматической формы из-за недостаточно эксплицитного морфологического описания или отсутствия в словаре грамматической информации и т.п.
Вместе с тем, излишне говорить о том, что тексты являются важнейшим источником сведений о языке, предоставляющим картину того, как язык реально функционирует в речи (тем более когда мы имеем записанные лингвистами устные рассказы, как в данном случае). При наличии собрания текстов, подобного рецензируемому, становятся возможными дальнейшие исследования по самым разным направлениям, в т.ч. фонетическим (например, установление текстовой частотности фонем), морфологическим и семантическим (например, установление распределения значений определенных грамматических форм или лексем), и самое главное – синтаксическим и дискурсивным (например, в области порядка слов, анафоры и пр.).
Единственное, о чем можно пожалеть, это отсутствие в книге указателя грамматических форм – например, в виде алфавитного списка всех акушинских падежных и видо-временных форм, для каждой из которых приводились бы ссылки на те тексты и предложения, в которых они употреблены3. Подобный указатель облегчил бы работу с текстами исследователям, заинтересованным в поиске максимально полного корпуса примеров на какое-либо грамматическое явление. Однако и сейчас благодаря экплицитности и подробности оформления обычный визуальный просмотр всех текстов с целью поиска определенной формы (по глоссам в строке разбора) не представляет особой сложности и может быть легко осуществлен любым желающим.
Отметим, что рецензируемая книга стала первой англоязычной (и более того – первой не русскоязычной) монографией, посвященной даргинскому языку. Лишь недавно, в 2003 г. на английском языке была также опубликована грамматика ицаринского диалекта даргинского (авторы Н.Р. Сумбатова, Р.О. Муталов).
Последняя публикация Х. ван ден Берг застявляет вспомнить ее первую монографию – издание диссертации "Грамматика гунзибского языка (с текстами и словарем)" на англ. яз. (Мюнхен, 1995), в ходе работы над которой автор также провел в Дагестане значительный период времени. Как и акушинский сборник, публикация гунзибской грамматики дала западному читателю прекрасную возможность познакомиться с "экзотическим" для него языком Кавказа, в том числе "из первых рук", т.е. по прилагаемому корпусу текстов (можно сказать, что и российский читатель впервые получил такую возможность, поскольку на русском языке как грамматическое описание современного уровня, так и тексты с морфологическим разбором для данных языков отсутствовали).
В последние годы Х. ван ден Берг руководила еще одним проектом подобного рода – по созданию грамматики аварского языка на английском языке с приложением текстов (совместно с дагестанскими учеными). Жаль, что ранняя смерть помешала исследователю в полной мере осуществить свои планы. Хочется надеяться, что ее работа будет продолжена и завершена коллегами в том виде, как это представляла сама Хельма.